Поэма души

Рассказ о житомирском поэте дворянине Константине Роше. Имя этого человека тесно связано с еще одним известным русским поэтом - Сашей Черным

Перед нами книга прекрасных стихов православного русского поэта, житомирянина, потомственного дворянина, Константина Константиновича Роше “Поэма души”. Совершенно непостижимым образом “Поэма души”, изданная небольшим тиражом в 1906 году в Санкт-Петербурге дошла до нас, преодолев почти вековой путь: некто, пожелавший остаться неизвестным, в октябре сего года за 12 гривен продал ее сотрудникам литературного музея города Житомира. И вот теперь, благодаря промыслительному стечению обстоятельств, читатели имеют возможность познакомиться с песнями сердца Константина Роше, простыми и искренними, исполненными высокой любви, милосердия и сострадания, а потому каждому христианскому сердцу такими близкими и понятными.

Поэзия Роше не стяжала громкой славы по всей России, она смиренно ожидала своего звездного часа в тени творчества выдающихся поэтов конца 19-го - начала 20-го века. Но сегодня милосердные стихи его вновь во весь голос зазвучали, потому что настало время людям страстный призыв к милосердию услышать, потому что в стихах этих радостно находим мы то, что составляет суть общения человека и Бога: любовь и милосердие. Пришло время зазвучать поэме благородной души потомственного дворянина, всю жизнь свою посвятившего беззаветному служению Богу и Родине, чтобы смогли мы вспомнить образ почти утраченного благородства наших праведных предков
Константин Константинович Роше родился 29 декабря 1849 года в семье военного инженера. Отец его, Константин Егорович Роше, в звании поручика ушел с военной службы, но продолжал служить в окружном военном управлении Санкт - Петербургского военного округа. В апреле 1877 года в чине надворного советника он вышел в отставку. Был награжден орденами Св. Станислава 2-й степени и Св. Анны 3-й степени. В знак признания его личных заслуг перед Родиной Константин Егорович 2 сентября 1870 года был возведен в потомственное дворянское достоинство.
Мать поэта, Надежда Петровна, умерла рано, оставив трех детей сиротами. В 1860 г. отец женился на выпускнице Николаевского сиротинского института Саламатиной Александре Ивановне, которая была главной надзирательницей и преподавательницей немецкого языка в женской гимназии. После смерти отца Константин Константинович не покидал свою мачеху. Сохранились и дошли до нас посвященные ей его теплые стихи.
Пока о внешней стороне жизни Константина Роше известно немного. Большую часть своих дней он прожил в Житомире. Длительное время был членом правления Волынского губернского присутствия по крестьянским делам, почетным мировым судьей. Как потомственный дворянин, дослужился до титула действительного статского советника. В годы первой мировой войны, революции 1917 года и постоянных перемен власти в Житомире в период гражданской войны помогал нуждающимся, как мог. В 1920-х годах стал одним из организаторов житомирского Свято-Николаевского братства. После неурожайного 1898 года Роше организовал Волынскую столовую в голодных местах Поволжья. У него не было достаточных для этого средств, и тогда Константин Константинович обратился к землякам - волынцам с пламенным призывом о благотворительных сборах. Он призывал каждого имущего пожертвовать хотя бы немного, и если бы на его призыв откликнулись тогда все жители Волыни, то собранного с лихвою хватило бы для того, чтобы накормить в течение длительного времени несколько голодных сел. А если бы отозвалась вся Россия, то и последствия того неурожая и еще более страшных неурожаев последующих лет, не были бы так печальны… Но не осталась равнодушной к чужой беде лишь малая часть милосердных, а часть большая жила, бескрайнего горя вокруг как бы и не замечая.
И сердце Роше горькой скорбью на это отозвалось. В газете Волынь за 16 мая 1899 г. в статье “К устройству Волынской столовой в голодных местах” Роше пишет: “…если бы каждый из 4000 служащих и интеллигентных людей среднего достатка, зарегистрированных в памятной книжке Волынской губернии на 1899 год, ежемесячно до 1 сентября пожертвовал на голодающих по одному рублю, тогда бы собралась в течение трех месяцев, без малейшего напряжения материальных средств давальцев, крупная сумма в 12000 рублей. Эти деньги дали бы возможность спасти от голода людей, таких же, как и мы, но безмерно несчастных, тех,

Кто все терпит во имя Христа,
Чьи не плачут суровые очи,
Чьи не ропщут немые уста,
Чьи работают грубые руки,
Предоставив почтительно нам
Погружаться в искусство, науки,
Предаваться мечтам страстям “.

Первого июня 1899 г. он выехал на Волгу для устройства столовой, и воочию увидел почерневший от засухи и горя, объятый ужасом голодный край. И еще и еще раз поэт с горечью убеждается в том, что собранные им средства и предпринятые усилия ничтожно малы, в сравнении с пучиной народной беды, которую словно никто не замечает. В его стихах тех лет все явственнее звучит граничащее с отчаянием недоумение: почему же, почему состоятельные люди, соотечественники, Россияне, зная об этой беде, продолжают жить, как ни в чем не бывало, для чего они устраивают благотворительные балы, пышные приемы, говорят красивые, но ничего не значащие фразы о любви и милосердии, почему они, как бы не чувствуя за собой вины, веселятся, едят и пьют, когда в это же время в голодных обезлюдевших деревнях и в тесных городских трущобах умирают от нищеты их обездоленные сограждане.
И поэт вновь и вновь не устает призывать к милосердию, он с болью в сердце обличает ханжество благотворителей, высмеивает лицемерие филантропов, и сам словно корит себя за то, что невольно, по промыслу Божию, становится причастным ко двуличной жизни неправедных богатеев. Роше принадлежит к тем редким преисполненным милосердия духоносным мужам, которым совершенно естественной кажется мысль о том, что богатство дается человеку лишь затем, чтобы он, как последний слуга, употребил энергию денег на служение людям.
И вновь Роше без устали, но почти безрезультатно, к милосердию человеческому взывает. В 1900 г., очевидно, под впечатлением от поездки на Волгу, он в отчаянии пишет стихотворение “Призыв”, которое сам же предваряет эпиграфом: “глас вопиющего в пустыне”:

Средь солнцем выжженных полей
Царит угрюмое, зловещее молчанье,
Не видно бодрых косарей,
Не слышно столь веселого мычанья.
Лишь ветер прошумит порой,
Вздымая и крутя горячий прах столбами,
Да коршун проплывет высоко над землей,
Лениво шевеля простертыми крылами,
Ни облачка, ни тучки… раскаленный
Поток лучей льет солнце на поля,
Сжигая все, как враг ожесточенный…
Везде растрескалась земля,
Вдали чернеется пятном
Унылое, голодное селенье,
Нигде нет крыш, - все съедены скотом,
Еще до праздника Святого Воскресенья.
И нет скота: он выпущен на волю
И не найдя кормов себе нигде,
От голода он пал - и выжженное поле
Костями белыми усеяно везде.
Местами видны лишь остатки и следы
Домишек, проданных несчастными отцами,
Спасавшими себя и деток от беды,
И все ж погибшими от голода с семьями!
А в избах - ужас!.. тиф голодный,
Цинга… предсмертный бред и стон…
О, братья! - с юга к нам несется вопль народный!
Ужели вас не тронет он?
Ужели этот вопль ужасного страданья
Без отклика замрет среди родных степей,
Ни в ком не пробудив горячего желанья
Спасти от голода страдающих детей!?
Поймите, сжальтесь вы! - измученный народ
Одежды, крова, хлеба не имеет!
Подайте же ему - он тяжкий крест несет,
Он умирать безропотно умеет;
Подайте! - вам Господь сторицею вернет:
Рука дающего вовек не оскудеет!

Но никакие доводы, никакие пламенные призывы не могли уже, в целом, изменить сложившийся порядок вещей. Богатые, в большинстве своем, продолжали презрительно жертвовать нищим пятаки от их же миллионов, а в народных низах все ярче и темней возгоралось преисподнее пламя всеразрушающей бунтарской злобы. Этим уже были предрешены попущенные Господом грядущие революции, муки и страдания в России.
Таких, как Роше, всегда оказывалось слишком мало, их голоса едва слышно звучали и были “гласом вопиющего в пустыне”. И те, кто никогда не бывает в меньшинстве, миллионы простых людей, в умах и сердцах которых формируется то, что принято называть “общественным мнением”, уже не в силах были внимать уходящему голосу милосердия. Но все же призывы Роше были не напрасны, ибо и в те предгрозовые времена помогали не угаснуть христианской добродетели хотя бы в избранных сердцах. Тогда России не хватило времени, чтобы возгреть этот маленький огонек ясный. Сопротивники оказались, в своем роде, сильней и поворотливей сынов света.
И вот, читая стихи Роше, мы, быть может, все-таки сумеем извлечь пользу из исторического урока, которому почти сто лет, и медлительность в милосердии да не превзойдет в нас поспешности к любостяжанию.
Константин Константинович не был женат, и в жизни ему не довелось ощутить тепло обычного земного семейного очага. Но его семьей, его жизнью, его неисцельной любовью стали дети-сироты, которых он брал на воспитание. Смерть усыновленного ребенка до глубины души потрясла его, и потому бессмертной и нетленною отцовской любовью к возлюбленному сыну благоухают исполненные нежности стихи “Поэмы души”, посвященной безвременно ушедшему юноше Сергию.
На первой странице “Поэмы души” Роше пишет милосердной своей рукой: “Книгу эту с чувством благоговейной любви и неумирающей скорби посвящаю незабвенной памяти безвременно угасшего юноши-сына Сергия”. И вот теперь перед нами вновь открылась эта десятилетиями пролежавшая под спудом книга, поэма души певца милосердия, человека, имеющего от Бога драгоценнейший дар глубоко воспринимать боль и страдания других людей. Таков был Константин Константинович Роше, с этим он жил, эту драгоценнейшую грань своего таланта оставил нам в своих делах, поэмах и стихах.
Умер поэт 26 февраля 1933 года в Житомире, прожив долгую и плодотворную, преисполненную высокого созидающего творчества жизнь, которая - и это не вызывает сомнений - воистину была жизнью во Христе.

По материалам статьи “Певец милосердия” Александра Ратыня
Сайт Проза.Ру